Красная Подать - Страница 90

Даже после всего пережитого зловоние ее потрясло. Ботинки хлюпали по чему-то влажному и податливому. Она не смотрела вниз, удерживая пляшущий луч света на дальних стенах. Некогда святой воздух часовни теперь был холоден и смердел смертью. Рыдания стали громче.

Фонарь выхватил источник шума. На дальнем конце полукруглого зала, под разбитыми остатками алтаря часовни сгорбилась фигура. Ранник приблизилась к ней, не обращая внимания ни на то, по чему шла, ни на бегущие по щекам слезы. Когда она оказалась рядом, фигура подняла глаза, щурясь и кривя лицо в луче света.

Это был главный смотритель. Его немолодое седовласое лицо побледнело и выражало ужас. Когда Ранник остановилась, он всхлипнул и, словно ребенок, обхватил руками ноги младшего смотрителя.

— Сэр, — прохрипела Ранник. — Сэр… Я дожна доложить…

Шольц снова начал плакать, на сей раз громче. Его руки вцепились в магнитный ремень Ранник.

— Узники, — начала было Ранник, и тут поняла, что делает смотритель. Стеная, он выдернул из фиксатора автопистолет Ранник.

— Нет! — закричала она.

Под пустыми стропилами часовни разнеслось эхо одиночного выстрела.

+++ Доступ разрешен +++

+++ Начало записи в мнемохранилище +++

+++ Временная отметка, 3682875.M41+++

День 93, локальное время Зартака.

Ауспик отследил сигнал до главной часовни Окружной Крепости. Это определенно жизненный показатель, хотя и слабый. Если там действительно есть выживший, он может обладать жизненно важным знанием. Мы должны выяснить, кто это сделал, выследить их и донести кару Бога-Императора. Подобному нельзя позволить произойти вновь.

Подписано,

Дознаватель Аугим Нзогву

+++ Окончание записи в мнемохранилище +++

+++ Мысль дня: Бойся кары праведных+++

Эпилог

Коралловый зал не подходил для жизни людей. Воздух был насыщен токсинами и удушливым газом, а все поверхности — от холодных хирургических столов до клинков резцов и циркульных пил — обрабатывали в среде смертоносных бактерий. Это место было создано, чтобы убивать, проверяя человеческую выносливость на пределе ее возможностей, и здесь зарождалась новая жизнь.

Посреди зала, возле стола, освещенного массивным колесным многоламповым светильником и окруженного мертвыми телами хирургических сервиторов, трудился апотекарий Тама. Он работал в тишине, соблюдая Обет Пустоты, который чтил уже сотню лет. Слышны были лишь жужжание лезвия, треск костей и звук точных разрезов на влажной плоти.

Те Кахуранги стоял в тени около дверей, держа в одной руке свой посеченный посох, и наблюдал за работой апотекария Третьей роты. Время от времени взгляд его черных глаз перескакивал на тихо гудящие системы жизнеобеспечения, к которым был подключен пациент. На мониторе неторопливо вспыхивали сигналы, субъект висел на тонкой грани между жизнью и смертью. Он стоял на краю, глядя в небытие. И небытие манило его к себе.

Может быть, он слишком торопился с генетическим усовершенствованием? «Нет», — сказал сам себе верховный библиарий. Субъект был практически мертв. Необходимо было, чтобы он прошел первые имплантации, пока еще не утратил слабый контакт с жизнью. Прочим кандидатам предстоял более долгий путь перед получением первой порции древнего геносемени. Те Кахуранги сомневался, что из тысяч юношей, привезенных с Красной Податью, хотя бы три дюжины поднимется до инициатов Десятой роты с номерами вместо имен.

В зал, расположенный глубоко в бронированном чреве «Белой пасти», вошла еще одна фигура. Это был Бейл Шарр. Магистр роты молча кивнул, приветствуя Те Кахуранги, и встал рядом с ним, наблюдая за Тама. Похоже было, что апотекарий, обнаженные татуированные предплечья которого лоснились от крови, не знает о присутствии двух зрителей.

— Стало быть, он еще жив, — произнес Шарр.

— Пока что. Входит в критическую фазу.

— Нас вызывает Кочевой Хищнический Флот, — сказал Шарр, не отводя глаз от операции. — Я лично представлю рапорт лорду Тиберосу.

— Я подготовил для Алого Потока отдельный файл с информацией, который передам вам перед отбытием, — произнес Те Кахуранги. — Там подробно описана вся помощь, которую вы мне оказали.

Двое Кархародонов так и оставались в полных доспехах и переговаривались по закрытому вокс-каналу шлемов, словно не желая мешать работе Тама.

— Это того стоило? — спросил Шарр, указывая на хирургический стол. — Он того стоил?

— Подать удалась, — сказал Те Кахуранги. — Рабские челноки привезли больше тридцати тысяч человек — достаточно, чтобы заполнить трюмы Кочевого Хищнического Флота. Орудийные команды, работники инженариумов, слуги ордена, новые надсмотрщики и рабы. Как бы то ни было, в настоящее время их хватит.

— Меня раздражает, что вероломная мразь скрылась. Нам следовало вырезать их всех.

— Методы Каху были не идеальны, однако суть он понимал верно — мы были там не ради боя. Наша задача состояла в том, чтобы взять Подать, а также забрать мальчика. Мы добились и того, и другого. Еретикам досталась лишь горстка пленников, а их повелители убиты. Планы их хозяина-демона вновь сорваны.

— Высокой ценой, — заметил Шарр. — У меня осталось лишь тридцать семь братьев-в-пустоте, и мало кто из них не получил ран.

— Нам всем известно о высокой цене, — произнес Те Кахуранги, и на краткий миг Шарру показалось, что он уловил в скрежещущем голосе древнего библиария нотку печали.

— Это так. Я доложу об этой цене лорду Тиберосу. И буду молиться, чтобы он выжил, — Шарр кивнул в направлении хирургического стола, а затем развернулся и вышел.