Красная Подать - Страница 55

Услышав, как входят Кулл с Голгофом, человек на алтаре застонал, ничего не видя в душном от смерти мраке часовни. С него сняли броню и привязали цепями, обмотанными вокруг мраморного блока, оставив распяленным и беспомощным. От него исходил страх. Когда-то он был командиром арбитраторов Зартака. Теперь же его берегли до тех пор, когда группировке понадобится его голос — связанный темными ритуалами Шадрайта — чтобы обмануть любых имперцев, которые прибудут в систему до отбытия Повелителей Ночи.

Кулл остановился в центре зала и посмотрел вверх.

На стропилах часовни расположились твари. Когда-то это были братья Кулла. Они висели вверх ногами на золоченых балках полукупола, глубоко погрузив страшные когти на нижних конечностях в пласталь и скрестив руки на груди во сне. Они были облачены в силовую броню, схожую с той, которую носили остальные Повелители Ночи, только их доспехи были деформированы и имели дополнительные детали, выполненные в форме вопящих ртов и изгибающихся позвоночников. Шлемы удлинялись за счет закручивающихся назад рогов или расширяющихся керамитовых гребней, придавая существам угловатый и обтекаемый облик хищных птиц. На спинах они носили прыжковые ранцы с реактивными соплами вроде тех, что использовала Первая Смерть или Коготь рапторов Ворфекса, только эти обладали крылообразными расширениями с бронзовыми ребрами жесткости, тихо гудящими от бездействующего варп-заряда. Пальцы заканчивались кошмарными когтями с бритвенно-острыми лезвиями, каждый из которых был длиной с предплечье Кулла.

Когда Кулл остановился в центре часовни, дремлющие глазные линзы одного из существ ожили и вспыхнули, пронзив мрак двумя булавочными остриями красного света. Человек на алтаре завопил от безнадежного страха, когда чудовище отцепилось от своего насеста. Двигаясь с изяществом, которое контрастировало с тяжелой броней, тварь перевернулась в падении. Под хруст раздавливаемого мяса и ломающихся костей она приземлилась, присев перед Куллом и распластав свои когти-мечи по телам жертв. Существо подняло на Принца Терний жуткие багровые глаза, склонив голову в шлеме набок. Из напоминающей клюв решетки вокса раздалось тихое пощелкиванье.

— Брат, у меня есть для тебя кое-что, — сказал Кулл. Его голос эхом отдавался в кошмарном зале. Другие твари наверху тоже проснулись и сверлили взглядами двух незваных гостей. Кулл протянул руку, сжимая между большим и указательным пальцами какой-то предмет. Это был тот острый зуб, что дал ему Ворфекс.

Присевшее перед Куллом создание придвинулось ближе, лязгая пластинами доспеха, и подалось к зубу, словно пытаясь уловить его запах. Через мгновение его взгляд вновь обратился на Кулла.

— Я выпускаю вас на охоту, — произнес Принц Терний.

Существо склонило голову и поднялось. Неожиданно человеческое движение не вязалось с предыдущей птичьей позой. Щелкающие звуки, издаваемые им и его преображенными сородичами, стали громче и к ним добавилось нарастание пульсации, которая исходила от затронутых порчей прыжковых ранцев. Тварь сделала яростное косящее движение лапой, когти-лезвия рассекли воздух в считанных дюймах от нагрудника Кулла. Остальные повторили жест вожака, вспарывая реальность жестокими ударами своих противоестественных когтей. Вокруг них вспыхнуло пламя варпа — внезапно взбурлившийся сине-лиловый пожар, заставивший Кулла сделать шаг назад. Секунду часовню озарял воющий вихрь не-реальности, изливающейся в материальную вселенную через разрезы от когтей.

Пламя полыхнуло и пропало. Варповы Когти исчезли.

Кулл и Голгоф удалились под гуляющее по опустевшей часовни эхо криков перепуганного арбитратора.

Каху срезал последнего из еретиков, разорвав бегущую фигуру очередью массореактивных снарядов из штурмового болтера.

— Убийство подтверждено, — произнес он в вокс. — Комната зачищена.

Они еще на шаг приблизились к тому, чтобы занять следующий перекресток, а вместе с ним и последний туннель, ведущий к центру Скважины №1. После его сообщения вновь наступила ложная тишина. Ухо Лимана и авточувства работали совместно, отсекая ненужные фоновые звуки, в данном случае — жуткий лязг оборудования для грохочения, занимавшего большую часть только зачищенного ими помещения. Это был один из основных подземных узлов, проводивших обогащение — тот этап процесса добычи руды, когда колоссальное количество тонн щебня и земли, также вытянутых мегабурами, отсеивалось от драгоценного адамантия, который и делал шахты Зартака столь доходными. Когда сюда прибыли первые колонисты, процесс добычи происходил куда проще — скальное основание планетоида было насыщено нетронутыми полезными ископаемыми. Хищническая разработка под ноль и зачистка бурами привели к использованию гораздо более примитивных методов, начальники искали последние остатки залежей, выдавливая каждую унцию драгоценной руды из скрывающей ее никчемной грязи.

Конвейерные грохоты являлись ключевым элементом этого процесса. Они принимали землю, притащенную по локорельсу и прогоняли ее по длинной цепочке гидросит и пастей дробилок. Хвосты превращались в жидкую грязь и каменную крошку, а затем полностью сливались в силосные шахты. После этого оставались только твердые самородки чистого адамантия, сверкающие в ярком свете ламп сортировочных конвейеров.

То ли силы Хаоса нанесли удар настолько быстро, что никто не смог выключить оборудование, то ли его сознательно запустили вновь — этого Каху не знал. Машины заполняли вырезанный в скале зал нестройным лязгом и периодически сбрасывали пар, затуманивая воздух, в котором висела тяжелая вонь разрезанного и раздавленного камня.